Должно быть приглашение к обсуждению, к разговору, апелляция к мнению партнера. Не утверждения, а рассуждения! Рассуждения совместно с партнером.
Уместны такие фразы: Мне думается (представляется, кажется). А не подумать ли нам над такой мыслью?
Не ошибаюсь ли я, полагая, что… (можно даже попросить увидеть ошибки).
Вы просите совета у партнера по поводу ваших мыслей, апеллируете к его компетентности. Это приятно человеку.
Если, конечно, вы не требуете выполнить существенную консультационную работу. Еще хуже, если вы настойчивы и оказываете психологическое давление. Это было бы уже конфликтогеном по другой линии. Надо постоянно ориентироваться, не расценивает ли партнер ваши просьбы о совете как нахальство. Здесь такие тонкости. Если вы просите совета у человека, который объективно ниже статусом и пристраивается снизу, это чаще всего синтонно. Если учитель советуется с учеником, то это синтон. Синтонно обращаться за советом к человеку, равному вам по статусу. Но вот если вы просите совета у человека выше статусом, который расценивает это как нахальство, то это будет конфликтогенно. Речь идет о консультировании партнером ваших дел. В отличие от демократического стиля решения совместных дел.
Когда мы на занятиях обсуждаем вопрос о сомнениях в правоте при изложении своих мыслей, часто возражают: Но так же нельзя будет и мысль свою донести…
Поэтому надо четко развести понятия «определенность» и «уверенность». Высказываться, конечно, надо определенно, четко, как и мыслить, но без излишней уверенности в своей правоте, без самоуверенности. Разумеется, людям, у которых неуверенность на грани патологии, надо, наоборот, развивать в себе смелость в изложении мыслей, но и они должны это делать без вызывающей самоуверенности. Не следует бояться своей неуверенности. Ведь очень симпатично выглядит человек, который неуверенно высказывает дельные мысли. Отсутствие чванства при этом усилит симпатии со стороны окружающих. А оригинальность мысли, идеи не окажется незамеченной.
Бытует впечатление, что убежденность повышает уважение в микрогруппе. Но часто излишняя убежденность снижает уважение. Человека воспринимают как лишенного самокритики, неоткрытого для других точек зрения, застывшего. Поэтому повремените с оборотом «убежден». Лучше: «Мне кажется так, но давайте обсудим». Насилие над мыслью неприятно вообще, но еще неприятнее, когда направлено «на меня»… Последует сопротивление, а может быть, человек и не так далек от ваших убеждений. Ошибиться не страшно, каждый имеет право на ошибку, как простодушно и тонко заметил Карнеги. А если ты не ошибся, если ты несешь людям истину, то уважение растет.
Можно сказать так: в противовес конфликтогену категоричности будем культивировать синтон неуверенности.
Не забудем, впрочем, что все это при первичном синтонном общении и синтонности в общении со стороны партнера. Но если партнер дает конфликтоген за конфликтогеном, имеет смысл продемонстрировать и уверенность.
Еще одна проблема. Партнер не дает конфликтогенов, но высказывает мысли, которые я не могу разделить. Я ведь могу быть не всегда согласен с партнером. Могут быть и противоречия… То есть как быть с возражениями? Аналогично тому, как мы советовали при расхождении в оценках.
Прежде всего надо найти основания для точки зрения партнера и подчеркнуть, что вы их видите.
Точку зрения партнера не следует отвергать огульно, а сказать, что она пока неблизка вам, но именно «пока», именно «вам» и именно «неблизка», а не «вообще», «навсегда», «неверна».
Уместны такие фразы: Я склоняюсь больше к иной точке зрения (обескураженно как бы).
Ну я ведь имею на это право… По той информации, которой я располагаю, на мой взгляд, скорее
можно думать… (так-то и так-то).
Можно попытаться привести и аргументы. Но используя метод Сократа. Как известно, Сократ называл себя повивальной бабкой мысли. Мы задаем вопрос и знаем, как на него ответит партнер. Его утверждение-ответ — первая посылка. Задаем второй вопрос. И ответ на него будет второй посылкой. А потом — вывод. Но мы спрашиваем об этом выводе самого человека. Он сам делает этот вывод.
Секретом Сократа я пользуюсь, например, при доказательстве того, что мужчины менее стрессоустойчивы. С точки зрения обыденного сознания это парадокс. И его требуется доказать. Я спрашиваю сначала, сколько в среднем живут мужчины и сколько женщины. Это людям известно, и они отвечают сами правильно, что женщины живут существенно дольше. Лет на десять. Почему? Ответ: мужчины пьют. Почему? Потому, что морально они все и каждый в отдельности хуже, чем женщины? Нет, так ставить вопрос никто не может. Почему же тогда? Молчание. Спрашиваю, сколько мальчиков рождается на 100 девочек. Это знают. И говорят правильно, что 106 на 100. Спрашиваю, а сколько зарождается? Этого не знают. Сообщаю цифру со ссылкой на научную литературу: 160—170 мальчиков на 100 девочек. Спрашиваю, какой вывод? Отвечают то, что я хотел получить: следовательно, внутриутробные вредности на мальчиков действуют сильнее. Но, спрашиваю, они избирательно на мальчиков действуют или мальчики менее устойчивы к ним? Отвечают, что второе. Так что же о стрессоустойчивости мужчин? Они генетически менее стрессоустойчивы — делается вывод самими слушателями.
Не надо преувеличивать. Ученик, студент доверяют преподавателю, охотно берут от него информацию, хотят понять устоявшиеся в науке положения — здесь можно и категорично говорить, что 2×2 = 4. Но как только даже студент по отношению к профессору обнаруживает пусть только вероятность несогласия — перейти в режим обсуждения с применением активной антикатегоричности. На жизнеповедение тоже влияют.
Итак, мы говорили о влиянии на жизнепонимание. Но влиять можно и на жизнеповедение. Отметим, что принятие совместного решения — более сложное дело, чем поиск абстрактной истины. Когда говорят о влиянии на подчиненных, то обычно употребляют слова «руководство» и «управление». Здесь имеются в виду жесткие формализованные рамки социальной иерархии.
В связи с особой производственной важностью вопросов управления их изучают, выделяют стили руководства, выясняют их роль в производительности труда и т. д. Мы же, так получается, будем здесь рассматривать вопрос шире. Во-первых, влияние мужа на жену и жены на мужа руководством или управлением без образной натяжки все-таки не назовешь.
На жизнеповедение тоже влияют
Во-вторых, люди влияют друг на друга на работе в равной степени и при «горизонтальных» отношениях. Кроме того, ведь я могу быть подчиненным, но тоже влиять на руководителя. То есть при руководстве «сверху вниз» — это совместная деятельность — происходит влияние и «снизу вверх», причем в циклическом или даже спиралеобразном взаимодействии, где, впрочем, значимее роль руководителя.
В вопросах о влиянии важно учесть, что человек так уж устроен, что чаше всего хочет решать сам за себя, если считает, что может это делать. Более того, часто он уверен, что может решать не только за себя, но и за другого.
Ведь я более компетентен, пусть он меня слушается для его же пользы. Я ведь обладаю истиной, поэтому святое дело — заставить.
Реализация властных побуждений доставляет удовлетворение, даже если я ничего для себя не получаю, кроме самой власти. Но есть и другой вариант, когда человек хочет решать за другого в ущерб ему, в нарушение справедливости. Открыто или прикрыто. И чаше всего, желая решать за себя и за других, он не хочет, чтобы решали за него. Он сопротивляется влиянию. Иногда, поняв, что сам он не может решить те или иные вопросы, он сопротивляется своему сопротивлению и все- таки приемлет влияние. Системности ради надо сказать и о другой потребности — в информации со стороны компетентных людей. Человек нуждается и в эффективных советах для решения своих проблем.
Наблюдая ребенка, мы постоянно видим стремление расширить сферу самостоятельности. Обратите внимание на то, как ребенок старается вырваться из несвободы, в которой его держат взрослые или даже его собственная беспомощность. Я видел годовалого малыша, который, стоя в кроватке на колесиках, отталкивался ручкой от стенки, чтобы отодвинуть кроватку и заглянуть в недоступный иначе дверной проем. Ребенок бежит от родителей, не видя опасности, прямо под машину, желая хоть на миг обрести свободу движения. Маленькие дети борются за свободу в мире предметов. Подростки — за свободу в мире отношений. И с другой стороны, я видел, как четырехлетка назидательно, как и ее мама, учила свою «неумелую» трехлетнюю сестру правильно набирать лопаткой песок.
Имеет смысл понять, что в любом случае попытка влиять на жнзнеповедение человека предполагает в какой-то степени позицию выше. Если попытка влиять увенчалась успехом, то один испытывает чувство превосходства, а другой так или иначе вынужден констатировать, что он уступил позиции, приняв чужую точку зрения. В какой-то мере подчинился. Но это можно усугубить или свести на нет. Увы, мы часто пережимаем и порождаем коммуникативный конфликт.
